Воспоминания Натальи Немировской (Хандон)
( член общественного фонда возвращения украинцев на Родину “Источник”)
Листаю страницы семейного альбома. 3 фотографии, сделанных моим отцом 50 лет назад в Ангарском. Смотрит на нас живой о. Петр…
Ангарский… Затерянный в бескрайных просторах Сибири небольшой поселок, ограниченный с одной стороны вековой тайгой, а с другой отрезанный от всего света рекой Ангарой. Ангарский – это место вечного покоя о. Петра Вергуна, это место моего рождения…
Моему отцу, Ивану Хандону – художнику, после 10 лет Воркутинских лагерей назначено было доживать здесь свой век. Отец попал в поселок Ангарский с первыми этапами. Он вспоминал: «…на Енисее нас посадили на баржу и отправили до Стрелки, а затем по Ангаре до поселка Ангарского, куда нас сослали навечно». Жили сначала в землянках, работали на лесоповале. Для «строек века» нужен был лес. Ссыльные, среди которых были украинцы, эстонцы, литовцы, латыши, немцы и даже китайцы, все прибывали и прибывали.
В 1952 году, пишет отец, «сюда попал и профессор, епископ - отец Петр Вергун. Отец Вергун жил в нашем доме, который мы сами построили. Жило нас четверо…В этом деревянном, построенном друзьями доме, прошли последние годы жизни о. Петра.
Среднего роста, с военной выправкой, с седой бородкой, священник сразу привлек к себе братьев по несчастью. Из-за толстых стекол очков смотрели на них добрые, проникновенные глаза. Тяжело больной (туберкулез, язва желудка), он каждого, кто к нему приходил, мог поддержать, найти такие слова, что помогут, дадут надежду.
С моим отцом о. Петр сразу сблизился. Земляки, они имели много общего. На одной фотографии, датированной 1953 годом, о. Петр написал: «Прекрасному и дорогому другу Ивану Хандону на вечную память о совместно прожитых, лучших минутах в годы сибирской ссылки». О. Петр рассказывал отцу о своей родине, о жизни украинской диаспоры в Берлине, о работе Визитатуры. Отец вспоминает: «Когда Хрущев в 1956 году разрешил репрессированным ездить в отпуск, о. Петр просил заехать в Мотыгино и передать письмо их Преосвященству отцу Митрополиту Слипому».
Отцу Петру не давали покоя. Постоянные вызовы на допросы, особенно ночью, совсем подорвали его здоровье. После таких ночей отец с мамой часто возвращали его буквально с того света. Но о. Петр никогда не жаловался, а всегда встречал своих соседей ласковой улыбкой. В маленькой комнате отправлял Службу Божью, исповедовал, причащал, крестил. В условиях постоянного надзора и изоляции, украинцы Ангарского, собранные о. Петром, совершали церковные обряды, при возможности отмечали религиозные праздники.
За благословлением к о. Петру приходили не только украинцы. Друзья отца – литовец Буткус с семьей, молдаванин Бартюже стали и друзьями о. Вергуна.
О. Петр предчувствовал свою смерть. На одной из фотографий он написал: «Моим любимым соседям с просьбой когда-нибудь помянуть незлым, тихим словом…».
В письме родным он написал: «Все прошу Всевышнего – не дай, Господи, на чужбине умереть, только на родной земле. Пока человек живет, дышит, он надеется. И я имею надежду. А там – воля Божья…»
7 февраля 1957 года, после тяжелой болезни, о. Петра не стало. Отец с друзьями обрядили его в одежду священника. На могиле поставили сначала березовый крест, а потом памятник...
Просматриваю фотографии, которые, как дорогую реликвию, берег отец и передал мне со словами: «Помни про о. Петра! Береги эти фотографии, придет час, когда они потребуются…». И такой час пришел.
Продолжение следует