Широка и красива наша Сибирь, широки и красивы души простых сибиряков.

Было это в конце семидесятых.  На одной красивой и своенравной реке, впадавшей через много верст в Ангару, раскинулась деревушка. Еще был колхоз, где трудилось все население деревни, конечно, кроме стариков и детей.   

Петр Иванович и Александр Степанович дружили,  сколько себя помнят. Вместе пережили голодное детство, вместе уходили на войну и вернулись, потом  семьями обзавелись, построили рядом дома и работали до пенсии в колхозе. Трудились в мастерских и в кузне,  слыли умельцами, за золотые руки  и светлые головы их уважала вся деревня. Да и сейчас то и дело заглядывали к ним односельчане, прося починить что-нибудь. Старики вместе колдовали над поломкой, ремонтировали. За свой труд не брали ни копейки. Однако после таких визитов где-нибудь в домашней мастерской вдруг обнаруживалась поллитровка.

 

Оба вырастили и выучили детей, и те разлетелись в район и в город. Старики коротали время, поджидая детей и внуков, когда приедут в отпуск. Жены до того привыкли к их дружбе, пронесенной через годы, что считали себя родней. 

 

Было начало июня, и старики собирались в ночь за налимом, ведь он уже уходил на летние ямы. Петр Иванович, мурлыкая  под нос какую-то песенку, собирал свой старенький, залатанный рюкзачок. Втихаря сунул поллитра и выскочил из дома, прихватив полушубок, по-молодецки рванул к реке.

 

  – Вот леший, умыкнул-таки бутылку,– смеясь вдогонку, крикнула  жена.

На перевернутой лодке сидел его друг, поджидая, курил беломорину.

 – Че, Петро, зацапала?

– Не, тута,– похлопал по рюкзаку Иванович.

 – Ну тады лады.

 

И они ходко двинулись к своему любимому месту. Над старым костровищем висели чайник и котелок. Притащили дров и разожгли костер. Дрова, тонкомер, им привез и распилил на сотунки Степан, соседский парень. Закинули закидушки, разложили на газете простенькую снедь.

 

 – Засекла же, язви ее в душу,– разливая по кружкам, сокрушался Иваныч.

– На то они и бабы,– смеется Степаныч. Потом они долго лежали на стареньких полушубках у костра, вспоминая былую жизнь.

– А ты помнишь,  Саня, наш уговор?– вдруг привстал Иваныч.

 – Какой еще уговор? – Степаныч тоже приподнялся.

 – А помнишь в детстве, голодные, так же лежали у костра и мечтали о сытой жизни, и когда она придет, сплавиться вниз по Ангаре, посмотреть на Енисей.

– Эва, Петя, вспомнил чего! Мы и так с тобой сплавились, аж до самого Берлина.

 – То была война, и каждая верста кровью полита, сколь друзей полегло.

– Да, хлебнули по полной… Ну,  коли вспомнили, наливай, помянем,– вдруг охрипшим голосом вымолвил Степаныч.

 

Молча выпили и закусили. Им не нужно было вспоминать, война вся  сидела в их  душах,  отметилась шрамами на   телах. Иваныч встал, отошел, чтобы подложить в костер и  не мешать другу обдумывать его предложение.

 

 – А, была не была, давай тряхнем стариной,– воскликнул Степаныч, придвигаясь к костру, отчего в глазах заиграли огоньки.

– А я об чем говорил?– заулыбался Иваныч.

 – Слышь, Петь, а на чем пойдем?

 – Саня, у нас две деревянные лодки, на одной и пойдем, а другой нам хватит здесь лазать.

 – Ну, значит, на твоей и пойдем,– рассмеялся Степаныч.

 

Старики оживились, началось обсуждение предстоящего грандиозного похода. Решали, сколько взять продуктов, какую одежду. Сразу уговорились: водки надо брать в меру. (Вот только конкретный литраж не оговаривался).

 

 Обсуждение шло до рассвета, прерывалось только тостами за удачу, даже забыли про закидушки. Решили вздремнуть до обеда и начать затем подготовку лодки к путешествию. Пошли сматывать снасти – почти на каждой сидело по налиму. Поделили рыбу, залили костер, прибрались и двинули к дому.

 

 – Слышь,  Сань,  а как женам скажем о походе?– притормозил Иваныч.

 – Так и скажем, че сдрейфил-то? – отрезал друг. 

 

 Жен своих оба любили и уважали, те  отвечали взаимностью, и разногласий почти не возникало. Перекрестившись у двери, Иваныч прошел в дом, отдал улов жене, присел за стол, не решаясь начать разговор.   Жена внимательно посмотрела на него.– Ты че-то  маешься, Петя, говори, что удумали на этот раз?

 

 – Понимаешь, Маша, мы решили съездить… В общем, сплавиться по Ангаре до Енисея. В детстве зарок дали.

 

 – Да вы что, спятили на старости лет?–  завелась жена. Он взял папиросы,  вышел  на крыльцо и закурил, ожидая, когда Мария успокоится.   Немного времени спустя она присела рядом.

 

– Ну, куда вам, на вас живого места нет, да и мы переживать будем,–  проговорила уже спокойно. 

– Нормально все будет, не на войну же. Силенки еще есть.  Да и решено уже.

 – Ну ладно, будем собирать,–  зная, что уговаривать бесполезно, сдалась жена.

– Ладно, я спать,– туша папиросу, поднялся он.

В доме Степаныча разговор был короткий.

– На, прими рыбу.

– Вот и  хорошо, я опару поставила, пирогов напеку.

 

– Слышь, Катерина, я до обеда спать, потом делов полно, с Петром на Енисей пойдем.  Едва договорив, глава семьи упал на диван и захрапел. Жена, не поняв ничего, стояла посреди избы с рыбой в руках. Потом бросила ее в таз и помчалась к соседке. 

 

Пока старики спали, об их грандиозных планах уже судачила вся деревня.   После обеда, прихватив инструмент,  отправились к лодке. Нужно было снять старую смолу и вновь просмолить. Решили сильно не заморачиваться, лишь бы не текла. Помощь пришла неожиданно.

 

 – Дедушки, вы отдыхайте, будет как новая,– пообещал шустрый конопатый парнишка.

– К завтрему будет готова,– сказал другой. 

 

Работа у молодежи спорилась, старики суетились, пытаясь помочь, но потом плюнули и уселись на горячий песок.  К вечеру стали подтягиваться пришедшие с работы мужики и тоже закатывали рукава.

 

 Постепенно днище становилось гладким и ровным. Потом в лодке сделали рундук и оббили крышку клеенкой, чтобы в дождь не намокла одежда и продукты. 

 

– Все, готов корабль.

 

 Решили отправляться в воскресенье, с утра, т.е. через два дня. Под навесом у Иваныча, где они занимались ремеслом, по списку собирали шмурдяк в дорогу. Приковылял старый житель деревни, дед Архип.

 

– Здоровы  были, робинзоны.

 

– Здоров, здоров, проходи, садись,– освобождая чурбак, ответил Степаныч.

 

– Я тут доху принес, чтоб ночью не замерзли. Мне она без надобности, все едино моль пожрет,– развернул двухстороннюю собачью шубу дед.  Потом пришел сосед Степан.– Вот,  отцы, сохатина вяленая, в дороге не испортится. – Зачем, Степа, оставь, у самого семеро по лавкам, да у нас и зубов считай нету.

 

 – Да хватит нам, с голоду не пухнем,– убедил стариков Степан. Иваныч налил ему полстакана самогонки – за удачу. Тост Степана был коротким:

 

– Ну, отцы, завидую вам и горжусь за вас.

 

Завернул в ворота и председатель, пытался отговорить от сплава, потом махнул рукой, видя, что это бесполезно.

 

 – Я  по молодости матросом на катере ходил… Держитесь белых бакенов, особенно в шиверах, а так река тихая,– напутствовал он стариков.

 

– Учтем, Василич.

 

– Я тут палатку вам принес, правда, старая, но дождь держит, пригодится.

 

Женщины тоже собрались в избе и гадали на дорогу. Выпадала удача, что обрадовало старушек.

 

Настал час отплытия. Собрались у Иваныча во дворе.

 

– Вы тока не ревите, не насовсем, чай, прощаемся,– наказывали женам путешественники.

 

Стали приходить соседи, перенесли и уложили вещи в лодку. Провожали почти всей деревней, много шутили, заиграла гармонь.

 

– Подождите!– обернулись   собравшиеся на крик. На всех парах к реке  неслась тетка Варя, которая варила лучший самогон в деревне – чистый, как слеза, крепкий, на кедровых орехах.

 

– Вот вам в дорогу, чтоб не захворали, – еле отдышавшись, проговорила она, доставая двухлитровую бутыль. – Тока бутыль вернете, памятная она.

 

 – Вот это жест!– одобрительно загудели мужики. Наконец, лодку оттолкнули от берега, и она заскользила вниз по течению.  Все стояли на берегу и махали руками, пока лодка не скрылась за поворотом.

 

 – Ну вот, сбылось мечта идиотов,– вдруг расхохотался Степаныч. Обоим было весело и как-то удивительно легко, словно  и не давил на плечи груз пережитого. Не заметили, как выскочили в Ангару.

 

– Эх,  простору скока!– Старики расслабились и сели завтракать. 

 

К обеду решили наловить чего-нибудь на ушицу.  Спиннинг с самодельной, сделанной из ложки блесной, кидали по очереди. Уже поймали несколько окуней и тут Иваныч напрягся.

 

– Щука, однако!.

  Спиннинг дугой, Степаныч забегал по лодке, стараясь ухватиться за леску.

 – Да не цапай ты, сядь, куда она денется. 

Рыбину перевалили в лодку.

 

 – Килограмм пять будет наверно,– прикинул Иванович. – Ну и что, Саня, мы будем делать с ней?  Пропадет.

 – Присолим чуток, вечером нажарим, и на утро будет.

На том и порешили.  Уже дело было к вечеру, и старики, выбрав место, причалили к берегу.

– Че-то, Петро, у меня барометр начал зашкаливать, кости ноют –  к непогоде.

– У меня тоже. Ну чего,  надо палатку ставить.

Управились до темноты с делами, поели жареной щуки и, кряхтя, полезли в палатку под собачью доху.

Утром, потягиваясь, выбрались из палатки – на небе ни облачка. Позавтракали и стали не спеша собираться, но тут задул западный ветер, низова. Поднялась волна, забегали белые барашки.

– Ну вот, Саня, приехали, придется пережидать.

 – А куда нам спешить, будем загорать.

Плыть было невозможно, лодку парусило бы  вверх.  Ветер был теплый, сдувал комарье и мошку. Степаныч  разделся до трусов, вытащил доху и расстелил на траву, улегся, положив под голову чурбак. Его примеру последовал Иваныч.  В лесу деревья скрипели, ворчали, трещали падающие ветки.

Сквозь этот шум вдруг донесся рев мотора. Под «Вихрем», в брызгах, вдоль берега шла «казанка» с двумя рыбаками. Лодка причалила, и какие-то мужики ступили на берег. Они поздоровались, снимая мокрые куртки. 

– Можно, на костре чай вскипятим?– спросил один из них.

– А че его кипятить,  чайник  горячий и заваренный, пейте, сушитесь,– пригласил Степаныч. 

– Вижу, люди вы жизнью битые, оба в шрамах,– пристально глядя на стариков, осторожно вымолвил один из незнакомцев.

– Это фашист  пометил нас,– одеваясь, проговорил Иваныч.– А так мы люди мирные.

–  Вот как… Меня Семеном звать, а он Витя.

 Познакомились, присели к костру.  Старики  поведали о своем путешествии.

– То-то,  я смотрю – лодка без мотора.  Ну, молодцы же вы!

 За задушевной беседой они и не заметили, как стих ветер и Ангара стала успокаиваться. – Жаль с вами расставаться, но нам пора, и так еле вырвались на два дня.

 Взревел мотор, и лодка шустро побежала по реке.

– Счастливо вам дойти, отцы! – донеслось уже издалека.

Путешествие продолжалось. С  замиранием сердца проходили они незнакомые шиверы и пороги, скользили по тихой воде, обходили опасные места. Дивились красоте берегов. В этом путешествии было еще  много замечательных встреч с рыбаками и душевных бесед у костра.

Енисей увидели неожиданно, выйдя из-за мыса, причалили и взобрались на угор. Стояли, молчали, вглядываясь в речную даль.

 – Ну че, Саня, дошли…  красиво как.

 – Да, Петя, не зря прошли мы этот путь.  А смотри, как  Ангара отличается от Енисея.

Ангара делила Енисей голубой полосой,  уходящей вдаль. Догреблись до поселка Стрелка и, увидев здоровущего мужика на берегу, причалили. Старики подошли к мужику, поздоровались. Рассказали о путешествии и спросили о ближайшем рейсе пассажирской «Зари».

 – Может, лодку возьмешь? Нам она уже без надобности.

– Ну вы даете! Интересные вы старики! Давайте-ка ко мне, а там разберемся, все равно «Заря» только завтра утром пойдет.

Познакомились, его звали Василием. Старики переоделись, на их пиджаках заиграли орденские колодки.

Вещи сложили во вместительные рюкзаки, а не нужные снесли в стоявшую неподалеку будку. Василий сгреб оба рюкзака и пошел по натоптанной тропке, за ним семенили старики, неся мешок с оставшимися продуктами.

– Люба, принимай гостей,– зайдя во двор дома, пробасил Василий. Вышла хрупкая женщина, поздоровалась и пригласила  в дом.

  Быстро был накрыт стол, позвали соседей.

– Продукты остались, не тащить же назад,– передавая хозяйке свой мешок, сказал Иваныч. Потом он достал бутыль, в которой булькало еще с поллитра.– Вот, только бутыль назад надо везти, хозяйка  просила вернуть.

За беседой просидели почти до утра.

– За лодку я заплачу, хороша по речкам ходить,– сказал Василий.

– Да ты что, какие деньги! Мы и так рады, что она будет в хороших руках,  у доброго человека,–  воспротивились  старики. Василий поднялся, вышел из дома. Вернулся, держа в руках два хороших, по тем временам редких, спиннинга.– Это от нас подарок, в память о такой замечательной встрече. Друзья были растроганы вниманием.

Все дружно пошли провожать стариков. Василий договорился со знакомым капитаном, чтобы уделил внимание старикам, вкратце рассказав про них. Тепло попрощались, и «Заря», набирая ход, повезла их домой. Команда, узнав о стариках, угощала их чаем и с интересом слушала рассказы о приключениях.

Обратный путь  на быстроходном судне был недолог, прибыли в райцентр. Остановились у сына Степаныча. Тот договорился в аэропорту, что их заберет почтовый самолет. Сын уговаривал погостить.

– Лучше вы приезжайте семьей, мать очень рада будет.

Наконец-то они ступили на родную землю, кончилось путешествие. Они сильно устали, но были счастливы тем, что увидели много нового, познакомились с хорошими людьми, коротали в душевных беседах ночи у костра, что увидели всю красоту родного края. А главное – они сдержали слово, данное когда-то у костра, огонек которого светил им из далекой юности.

А. ГРЕЧКА.

с. Богучаны