Вторник, 30 Декабрь 2014 15:31
Кумушки
Пусть говорят, что дружбы женской не бывает. А вот Прасковья Петровна Логинова и Елена Егоровна Скурихина из Ангарского точно знают: бывает, и еще какая! 60 лет они друг другу поддержка и помощь, рассказывают все свои печали, размышляют о судьбе и никогда ни на что не променяют сердечную дружбу, подаренную им судьбой. В общем, у них все как в песне Алены Апиной и Лолиты «Подруги».
— Сестры так дружно не живут, как мы с кумой. Уж я-то без нее никуда, – говорит старшая из подруг Прасковья Петровна, которая родилась и большую часть своих лет, а ей в этом году исполнилось девяносто, прожила в Иркинеево. Грамоте она училась недолго. В те годы многие из деревенской детворы всего четыре класса оканчивали. А еще многие носили фамилии Логиновы и Скурихины.
— Я в девичестве была Логиновой, и замуж за Логинова вышла, поэтому фамилию менять не пришлось, – добавляет Прасковья Петровна. — На четыре года он меня младше был. И не дружили, и не любились, да и свадьбы не играли, просто сошлись. 58 лет с Кузей прожила, как у Христа за пазухой, не было у нас стороны, не знали, как ругаться. Но я всегда боялась, что уведут его у меня. Видный был парень. Из деревни я далеко не выезжала. Не знала никаких курортов. А ты, кума, была хоть раз на каком курорте?
— Не, и я не была.
Родилась Прасковья Петровна в семье незажиточной. Работать начала еще до войны. Ужаса, говорит, никогда не испытывала, а работу и голод до потери сознания ощутила с лихвой.
— Украдешь пшеничку – боялись, что засудят. За два килограмма пять лет давали. Но люди все равно воровали. Куды было деваться? Заползем под амбар, соберем все, что высыпалось, нажарим иль напарим, и вроде как голод заморили. А хлеба не видели. Работал народ вручную: сеяли, вязали, косили, потом комбайны появились – экая благодать, а сейчас и ими убирать не хотят. Я работала в лесу, вершины жгла. Один сезон шестеро мунтульских девчонок и нас, пятеро иркинеевских, работали на плотбище. На часы мы не глядели, до ночи пахали, потом пешочком домой пять километров шли. Всяко было.
Елена и Прасковья познакомились в
1954 году.
— Она до этого в Мунтуле жила. Наш иркинеевский парень туда на посевную ездил и познакомился с этой девушкой, 18 июня сюда ее привез, – с такой точностью рассказывает Прасковья Петровна, словно все это было вчера. — С тех пор мы и дружим.
В молодости, вспоминают подруги, кроме работы ничего не видели. Никаких праздников не отмечали, на танцы не ходили. Лишь иногда собирались деревенские девушки в избе и проводили вечерки: вязали, вышивали, вели беседы, обсуждали жизнь, иногда играли в карты.
— Мы в них и сейчас играем. Как наркоманы с тобой! Оторваться от этих карт не можем, – обращается к подруге Елена Егоровна.
— Мы с ей можем по два-три часа играть. «Вы ладны ли?» – дети спрашивают. А чего делать-то? Так хоть время скоротаешь. Сейчас уже работать-то заленилися мы. И говорить уже не о чем. Все переговорено. И по делу, и без дела. Она боле не расскажет, а я поболе наговорю. Мне который раз надо и рот на замок.
— С моим дедом у них пара – он тоже любит поговорить, молчком не сидит. Все находит разговоры. Дети с зятевьями в гости придут, их не слыхать – он не замолкает. Все ругаю: «Дай имя-то хоть слово сказать». А он одно кончат, другое начинат.
— Сейчас молодежь лето, тепла ждет, а мы не шибко-то этому радовались. Снег растаял, и началось… Пришла пора посевная – живешь в поле, работаешь без выходных, потом прополка, потом сбор – так весь сезон дома и не бываешь. А знаете, в чем раньше женщины ходили? Шапочек не было – всегда платочек на голове повязывали, брюк не носили, все время в холщевой юбке. Жили худо, в бедноте, но очень дружно, злобы не видели. И занавески на окнах были не нужны, никогда не закрывались, а сейчас куды без защелки?
Прасковья Петровна вырастила дво-
их детей, у нее четверо внуков и трое правнуков. Практически каждый день она встречает их гостинцами или отправляет им всякие вкусности. Ребятня очень любит бабушкины рыбные пироги, сладкие булочки.
— Дочь у меня в Пинчуге живет, а сын здесь, в Ангарском. Пока что одна справляюсь, но сын день и ночь на телефоне и заходит ко мне часто. Переживает. На деток и внучат не обижаюсь, помогают мне, где-нибудь неладное скажу, промолчат, перемелется – и опять мука. Родные – это хорошо, но подруга обязательно нужна.
— А у меня четверо дочек, семь внучек, две правнучки и скоро, дай Бог, мальчишка родится, – перечисляет состав своей семьи Елена Егоровна. — Муж сына хотел. Мы одну родили, вторую, третью, так и на четвертого ребенка решились – все девки у нас. В молодости от деревенских только и слышала: «Ну, нарожала!» А сейчас завидуют, когда видят, как дети мне помогают.
— Она своими дитями может погордиться. Они и меня принимают как родную. Внучечка встретит, поздоровается, еще и в щечку поцелует. Очень хорошие у нее детки и внучки, – говорит Прасковья Петровна. — Как и она сама. Я хоть куда – хоть к черту на рога, лишь бы кума была рядом.
Подруги не все 60 лет были нераз-
лучны. Трижды Елене Егоровне пришлось переезжать. 12 лет прожив в Иркинеево, они с мужем уехали в Манзю. Но такое расстояние не стало преградой для дружбы. Прасковья Петровна, когда могла, наведывалась к ним в гости.
— Два раза в год обязательно приезжали: летом и зимой. 11 лет вы в Манзе прожили?
— Да. Потом леший сводил нас на Кубань. Году там не пожили, опять в Сибирь приехали, поселились в Ангарском.
— А я на седьмом небе была, что кума вернулась. Они много уж тут лет прожили, а мы только в 2005-м надумали сюда переезжать. Я-то бы и раньше согласна была, Кузьма не хотел, он все мне говорил: «Вот, не уехал еще из родной избы, а как представлю – хворать начинаю». Заранее сына предупредила, чтобы дом выбрал поближе к куме – иначе не поеду никуда. Все сделали, как просила. И калитку поставили со стороны огорода – куме той дорогой ближе идти. Давно люди говорят, что прежде чем купить дом, заведи ладного соседа и баньку. Уезжаю иной раз из поселка, мне надо, чтобы кто-то дом попроведывал. И лучше бы это была кума. Человека родного иметь – большое дело. Она что вырастит в огороде – мне несет. Если день не придет – значит, этот день для меня прошел впустую. Особливо, как баба захворат, кума должна быть здесь. В первую очередь ей звоню: «Приходи, кума, проведай». Бывает, домой только от меня вернется, а я уже ей звоню.
— Кума, так нас же на аппарат записывают! – вдруг вскричала Прасковья. — Я че-нить неладное не сказала? Не изругалась хоть? Ты про нас лучше не пиши никуда!
С трудом уговариваю подружек сфотографироваться. Показываю им снимок, внимательно смотрят на экран фотоаппарата, при этом случайно нажимают на кнопку приближения и, увидев только свои плечи, восклицают:
— А мы, эдак, в газете-то лица своего не увидим, что ли?
Во время беседы эти две кумушки-молодки хохотали так заразительно, что и мне, как бы я ни старалась настроиться на рабочий лад, не удалось устоять, чтобы не рассмеяться. Покинуть такую веселую компанию без хорошего настроения и не получив пары дельных жизненных советов вряд ли у кого-то получится.
Анастасия РЯБОШТАН.
Фото автора.
п. Ангарский
(АП)
Оставить комментарий
Убедитесь, что вы вводите (*) необходимую информацию, где нужно
HTML-коды запрещены